Солон

       Солон, сын Эксекестида, с Саламина, прежде всего, произвёл в Афинах «снятие бремени», то есть освобождение от кабалы людей и имуществ. А потом он издал и начертал на вращающихся столбах остальные законы.
        Самое же главное: так как Саламин, его родное место, был предметом спора между афинянами мегарянами и афиняне, претерпев в этой войне много поражений, постановили казнить смертью всякого, кто предложит вновь воевать за Саламин – то Солон, притворившись сумасшедшим, в венке54 ворвался на площадь, огласил перед афинянами через вестника свою волнующую элегию о Саламине и этим возбудил в них такой пыл, что они тотчас пошли войною на мегарян и благодаря Солону одержали победу.

Лучше бы мне позабыть об Афинах, оставить отчизну,
Лучше бы родиной мне звать Фолегандр и Сикинн,
Чтобы за мною вослед худая молва не летела:
Вот из Аттики трус, вот саламинский беглец!
На Саламин! Поспешим и сразимся за остров желанный,
Чтобы с отчизны стряхнуть горький и тяжкий позор.

        Он же убедил афинян захватить и Фракийский Херсонес. А чтобы стало ясно, что Саламин приобретён не только силою, но и по праву, он раскопал там несколько могил и показал, что мёртвые лежат в них головою на восток, по афинскому обычаю, и сами гробницы обращены на восток, и надписи на них высечены с упоминанием демов, как водится у афинян.
        С этих пор афинский народ шел за ним и с радостью принял бы даже его тираническую власть. Однако он не только сам от неё отказался, но и Писистрату, своему родственнику, препятствовал в его замыслах? О которых догадался: ворвавшись в народное собрание с копьём и щитом, он предостерёг о злонамерении Писистрата и провозгласил, что готов помогать против него. «Граждане афиняне, - сказал он, - иных из вас я умней, а иных из вас храбрей: умнее тех, кто не понимает Писистратова обмана, и храбрее тех, кто понимает его, но боится и молчит». Совет, стоявший за Писистрата, объявил его сумасшедшим; Солон на это ответил:

Точно ли я сумасшедший, покажет недолгое время:
   Выступит правда на свет, сколько её не таи.

По приходе Писистрата к власти Солон, не сумев вразумить народ, сложил своё оружие перед советом военачальников и сказал: «Отечество моё! Я послужил тебе и словом и делом!» - и отплыл в Египет, на Кипр и к царю Крезу. Здесь на вопрос царя: «Кого бы ты назвал счастливым?» - он сказал: «Афинянина Телла», «Клеобиса и Битона» и всё прочее, что известно каждому. Некоторые добавляют, что Крез, воссев на трон в пышном наряде, спросил Солона, видел ли он что-нибудь прекраснее; а Солон ответил: «Видел – и петухов? И фазанов, и павлинов: их убранство дано им природою и прекрасней в тысячу раз».
       Покинув Креза, он явился в Киликию, основал там город и назвал по своему имени «Солы»; там он поселил и тех немногочисленных афинян, речь которых с течением времени испортилась и стала называться «солецизмом».
        Некоторые законы его представляются превосходными: например, кто не кормит родителей, наказуется бесчестьем; кто растратит отцовское имущество – также; кто празден, на того всякий желающий вправе за это подать в суд; опекуну над сиротами на матери их не жениться; ближайшему после сирот наследнику опекуном не быть; камнерезу не оставлять у себя отпечатков резанных им печатей; кто выколет глаз одноглазому, тому за это выколоть оба глаза; чего не клал, того не бери, а иначе смерть; архонту, если его застанут пьяным, наказание – смерть.
        Он говорил, что слово есть образ дела; что царь лишь тот, кто всех сильней; что законы подобны паутине: если в них попадается бессильный и лёгкий, они выдержат, если большой – он разорвёт их и вырвется. Он говорил, что молчание скрепляет речи, а своевременность скрепляет молчание. Те, кто в силе у тиранов, говорил он, подобны камешкам при счёте: как камешек означает то большее число, то меньшее, так он при тираннах оказываются то в величии и блеске, то в презрении. На вопрос, почему он не установил закона против отцеубийц, он ответил: «Чтобы он не понадобился». На вопрос, как изжить преступления среди людей, он ответил: «Нужно, чтобы пострадавшим и непострадавшим было одинаково тяжело» - и добавил: - «От богатства родится пресыщение, от пресыщения - спесь».
        Заветы его людям: «Прекрасным и добрым верь больше, чем поклявшимся. Не лги, Не пекись о важном. Заводить друзей не спеши, а заведши не бросай. Прежде чем приказывать, научись повиноваться. Не советуй угодное, советуй лучшее. Ум твой вожатый. С дурными не общайся. Богам – почёт, родителям - честь».
        Изречение его было: «Ничего слишком!»
        Расцвет его приходится на 46-ю олимпиаду, в 3-й год которой он был архонтом в Афинах. Скончался же он на Кипре, прожив восемьдесят лет, и завещал ближним отвезти его останки на Саламин и пеплом развеять по всему краю.

Диоген Лаэртский

Перевод М.Л.Гаспарова